Если бы еще несколько десятилетий назад штатному пропагандисту научного атеизма из общества «Знание» сообщили, что сотни жителей мегаполисов почитают Перуна и Сварога, проводя обряды перед их резными изображениями, тот покрутил бы пальцем у виска и тут же донес в КГБ.

Сегодня это реальность: обратите внимание на молодых людей с рунами и коловратами в виде татуировок или принтов на черных футболках, в один клик можно найти сотни роликов о славянском неоязычестве, а группы верующих есть во всех крупных городах России. В этом и парадокс – на протяжении столетий язычество стойко держалось в сельской местности, уступая христианству право быть религией горожан. Сейчас же львиная доля его приверженцев живет именно в городах.

Что собой представляет славянское неоязычество? Кто становится его приверженцами и откуда они черпают знания о том, как верили наши предки тысячу лет назад? Способно ли неоязычество стать реальной политической силой и почему дошедшие до нас из седой старины крупицы в нем щедро сдабривают написанным в 1990-е суррогатом? Об этом «Обзор» подробно поговорил с автором лекций по современному язычеству — преподавателем Русской христианской гуманитарной академии, кандидатом исторических наук Дмитрием Гальциным:

Почему именно в наше время с его диджитализацией и искусственным интеллектом все больше людей практикуют язычество, возвращаясь в «детство человечества»?

По моему убеждению, современное язычество как живая религиозность является полностью продуктом современности. Сформировать из огромного количества совершенно различных культовых практик, мифологий, пантеонов и философских систем некую общую область с единым, так сказать, знаменателем, противопоставив ее другим «мировым религиям», можно было только при наличии, собственно, «мировых религий», в первую очередь христианства.